- Владимир Дмитриевич, генеральным директором «Новосибирскэнерго» вы избраны только на прошлой неделе, но вас уже обвиняют в том, что вы «промосковская фигура», полностью зависимая от акционеров, а сама энергосистема теперь как бы под РАО «ЕЭС России»...

- Сейчас ничего не говорит о том, что после проведения собрания мы попали в зависимость от кого-то. Да, в совете директоров есть представители РАО ЕЭС, как и раньше. Но, согласно исходным договоренностям, там нет некоторых фигур, зато есть представитель администрации - вице-губернатор Валерий Башков.

У РАО ЕЭС в капитале «Новосибирскэнерго» по прежнему нет даже блокирующего пакета - так что мы не можем считаться зависимыми. Есть зависимость чисто технологическая. Ведь энергетика - единая отрасль, и одно отдельно взятое предприятие не может работать обособленно. Существует централизованный диспетчерский контроль, прохождение по перетокам. Все транспортные связи высокого напряжения (межсистемные электрические связи) принадлежат РАО ЕЭС. Без выхода на ФОРЭМ мы тоже не можем. Это благо сейчас идет период спада потребления, и мы являемся самобалансирующей системой. Хотя естественно, что, как и любой акционер, РАО «ЕЭС России» будет пытаться проводить какие-то решения через совет директоров.

- С вашей точки зрения, какие задачи должна решать сегодня энергосистема в первую очередь?

- В первую очередь - текущие задачи осенне-зимнего максимума. Сейчас как раз «час пик». Необходимо завершать работы по тепловым и электрическим сетям, по ремонту оборудования. Пока еще есть вопросы, которые тормозят этот процесс - например, несвоевременная поставка запасных частей. Но все же мы не выходим из графика.

Что касается запасов топлива, то объем, который согласован с губернатором Виктором Толоконским, - 2,2 млн тонн на начало сезона. В связи с тем, что несколько увеличена доля газа в структуре топливного баланса, такой объем и не нужен, хотя на эту цифру мы все равно выйдем. На 4 сентября на наших складах 1,987 млн. тонн угля.

Понятно, что, заполняя склады, мы отвлекаем оборотные средства, и в том числе вынуждены брать кредиты. Сегодня это нормальный, плановый процесс. Не то что недавно, когда на предприятии существовала неопределенность с руководством и было очень трудно разговаривать с банками.

Текущая работа, от которой зависит прохождение отопительного сезона, отодвигает на второй план многое другое. Поэтому не будет пока ничего революционного ни в системе управления, ни в кадровых вопросах. Игра на нервах у руководителей да и вообще у всех работников сейчас ни к чему. Состояние непонятности и так уже сильно помешало делу. Хорошо уже то, что в последний период удалось сконцентрировать внимание коллектива именно на текущих задачах.

- Но ведь рано или поздно и управленческие, и кадровые вопросы все равно придется решать?

- Безусловно. Но не сейчас. В тот конфликтный период была некоторая неслаженность в работе менеджмента, так как каждый вольно или невольно занимал ту или иную позицию. В это период, к сожалению, не стало такого коллегиального органа, как совещание директоров предприятий энергосистемы. Не работали и некоторые другие полезные механизмы внутреннего управления. Необходимо будет восстанавливать и финансовые ресурсы, финансовые схемы, взаимоотношения с партнерами.

Состояние, в котором мы более полугода были, очень мешало работе. Сезонный кассовый разрыв усугубился снижением сборов, и все это как раз в период наибольшей потребности в средствах на ремонт и создание запасов топлива. В это время мы всегда брали заемные средства, что в этом году на фоне нестабильности было невозможно. А поэтому возникли задержки и по налогам, и по заработной плате, и по абонентской плате РАО за пользование сетями. Вот по вопросу этого долга в последний период с РАО удалось договориться. Этот долг, порядка 300 млн. рублей, реструктурирован, сейчас мы платим только текущие платежи, а потом будем возвращать долг. Это помогло направить высвободившиеся средства на подготовку к зиме. Вот, к вашему вопросу о роли РАО в судьбе «Новосибирскэнерго» - в качестве кого оно тут пошло навстречу - как акционер или как головная компания единой энергосистемы?

- А другие акционеры - выставляли ли они какие-то условия, когда речь шла об избрании вас генеральным директором? И давали ли вы им какие-то дополнительные обязательства?

- У акционера только одна забота, как вы понимаете - чтобы предприятие работало нормально и приносило прибыль. Я не могу сказать, что не было никаких условий, но это не назовешь зависимостью.

Дирекция, конечно, подотчетна совету директоров. Но чтобы кто-то указал нам, где именно закупать топливо или потребовал поставить на какой-то пост конкретного человека... Была изначальная договоренность, что таких директив не будет.

Было бы нелогично, если бы кто-то требовал, чтобы менеджмент согласовывал все свои решения с РАО или другими акционерами. Нет никакого смысла по каждой мелочи вмешиваться в работу компании. Но есть ряд вопросов, которые, согласно уставу общества (это есть на многих крупных предприятиях других отраслей), проходят через совет директоров. Я имею в виду крупные сделки, крупные кредиты, назначение правления общества. Конечно же, тут акционеры будут влиять. И РАО тоже. У «ЕЭС России» небольшой пакет, но всем известно, что есть еще ряд акционеров, которые с ним в некоторых вопросах консолидируются.

- Если не секрет, во время конфликта какую позицию вы занимали?

- Я считаю, что лучше худой мир, чем хорошая война. Из любого положения всегда можно найти выход, удовлетворяющий обе стороны. Правда, это довольно сложная работа, потому что нужно уметь где-то уступать, где-то отстаивать свою точку зрения. И, наверное, если бы в том конфликте сразу доминировала именно такая позиция, то решение было бы найдено раньше. Здесь где-то была ошибка, в том числе и Виталия Георгиевича.

В то же время то, что было им заложено - традиции, технологические принципы, представления о перспективах энергосистемы, - сохранены. Это интересные, хорошие идеи.

- А что происходит с долгами потребителей, о которых много говорилось в последнее время?

- Знаете, в нашем «Энергосбыте» за последнее время так выстроена работа, что сейчас к нам ходят за опытом. Неслучайно у нас в эту пятницу будет проводится региональное совещание «Сибирьэнего» по энергосбытовой деятельности. Нам действительно есть что сказать.

С точки зрения работы с потребителями у нас нестандартная ситуация - по пальцам можно посчитать крупных потребителей (ЗСЖД, НовЭЗ, НЗХК), а в основном - мелкие потребители, население, село. Но в этих условиях мы смогли выйти на 100-процентную реализацию и идет постепенное сокращение дебиторской задолженности. «Дебиторка» осталась только практически мертвая, - банкроты, совершенно бесперспективные, исчезнувшие предприятия. Наш «Энергосбыт» научился собирать деньги.

Есть ведь такие команды из РАО - жестко отключать всех неплательщиков. Мы не собираемся так делать, потому что понятно, что чем меньше у нас потребляют, тем нам же хуже. Важнее научиться получить оплату у всех потребителей, независимо от того, какие они. Иногда надо идти на компромиссы. Мы сейчас заключаем соглашения, берем с должников гарантийные обязательства, имущество под залог этих гарантий. Эти меры позволяют нам потихонечку-потихонечку снижать «дебиторку».

При этом у нас, к сожалению, пока не снижается кредиторская задолженность. Когда такая ситуация, это говорит о том, что или неправильно хозяйствуем - больше берем, чем получаем, или второе - недостаточен тариф. Та методика, по которой сейчас рассчитывается тариф, несовершенна. Например, Региональная энергетическая комиссия в феврале установил новые тарифы, а ЗСЖД не стала платить и подала на комиссию в суд. Это следствие именно несоответствия методик расчета тарифа другим федеральным законам. Один из крупнейших наших потребителей судится с РЭК, а оплату недополучаем мы. И что нам делать? Тоже судиться с РЭК?

Конечно же, для снижения кредиторки есть еще и внутренние резервы. Нужно снижать себестоимость, расходы. Вы спрашивали о задачах - вот еще одна из важных текущих задач: снижение кредиторской задолженности.

- Владимир Дмитриевич, говорят, на вас мэр обиделся за последнюю пресс-конференцию, где шла речь о долгах мэрии. У вас и вправду конфликт с Городецким?

- Никакого конфликта у нас нет, я считаю. Мы искали и будем искать взаимоприемлемые пути решения наших проблем. Это нормальный переговорный процесс, вполне конструктивный, кстати. Город сейчас переходит на денежные расчеты, существенно сокращена доля закрытия задолженности поставками угля. Зачем мэрии дополнительная головная боль с этими поставками, когда по сути это наша специализация? Раньше это была вынужденная схема, теперь в ней нет необходимости.

Владимиру Филипповичу удалось рассчитаться с нами, в том числе проведя трехсторонний зачет по поставкам топлива через РАТМ, продумали мы и еще ряд мероприятий. Можно констатировать факт, что по текущему потреблению предприятия, финансируемые из городского бюджета, с нами рассчитываются практически полностью. В первую очередь важно, что сейчас не имеют задолженности социальные предприятия, которые рука не поднимается отключать, больницы, школы и т.п. Если на начало года долг мэрии приближался к миллиарду, то совместной работой нам удалось добиться того, что он снизился до 200-250 млн. рублей. Сейчас речь идет даже о том, чтобы до 1 января вообще не было задолженности у городских предприятий. Я понимаю, что для мэрии это очень сложная задача, так как в бюджете денег на рост тарифов не было заложено. Я понимаю, что мэру приходится отвлекать средства из других статей, но и он так же хорошо понимает, что без оплаты энергосистема существовать не сможет.

- Что касается поставок угля - вас еще до официального избрания уже обвинили в смене поставщика. Объясните, что произошло с структуре поставок?

- Да, действительно, произошли изменения, появился еще один поставщик. И это вопрос уже решенный, окончательные точки над «i» были поставлены на совещании у губернатора вместе с поставщиками в первой половине августа, когда обсуждался ход подготовки к зиме. В СМИ как раз появилась неоднозначная информация о смене поставщика, о неких финансовых перетоках, предвзятости в выборе поставщиков, якобы работающих на РАО. На совещании не помню кем, но было инициировано обсуждение этого вопроса. При этом губернатор тогда меня спрашивал: «Почему на ТЭЦ-3 фактически нет угля?» Она работает на буром угле и его было 20 тыс. тонн. Поставщик был один - РАТМ. Но он не мог договориться с поставщиком - Канско-Ачинаским угольным разрезом.

- Почему не мог?

- Нет денег. Естественно, из-за задолженности им уголь не отгружали. Это как раз была та схема, когда мэрия брала на себя эти поставки и осуществляла их через РАТМ. У мэрии тогда средств не было, и у РАТМА ресурсов, видимо, тоже не хватало. Хотя была договоренность, что эти поставки будут идти по кредитному договору. И срок поставки более двух месяцев. Время уже поджимало, ждать дальше было просто нельзя, вопрос с бурым углем нужно было решать в оперативном режиме. Поступило предложение «Росуглесбыта» работать напрямую, правда, там потребовалось провести расчет деньгами. Мы привлекли кредитные ресурсы и закрыли эту «дырку».

- А при такой схеме «Новосибирскэнерго» не проигрывает в цене?

- Нет, разумеется, мы все это просчитали. Более того, мы сделали ревизию кредитного договора с РАТМом и пришли к выводу, что в некоторых аспектах он был односторонним, больше учитывал интересы трейдера. У него было очень много преимуществ и очень слабо можно было воздействовать на поставщика.

Появился еще один поставщик - СТЭК. Кстати, губернатор это воспринял совершенно нормально. Он сказал: «Я бы на месте Соловьянова работал с тем, у кого выгоднее условия поставки». РАТМ тоже как поставлял, так и поставляет каменный уголь, у него еще есть наши гарантии оплаты по кредитному договору почти на 470 млн. рублей. Кроме этих двух компаний еще частично поставляет мэрия в счет закрытия задолженности.

Единый поставщик так и так уже не устраивал энергосистему. Видимо, монопольное положение балует. Ведь были случаи, когда РАТМ и срывал нам поставки, и поставлял не по графику. Например, нам не нужен уже был уголь на ТЭЦ-5, а они привозили. Да и качеством похуже. Когда поставщик один, сложно регулировать поставки, нет возможности маневра. А так как это еще поставки по кредитному договору, то нам тем более сложно диктовать условия. Сегодня, правда, долг РАТМу мы закрыли, есть только текущий, порядка 200 млн. рублей. Сейчас они отгружают под наши векселя, обязательства. Пока мы договорились и работаем. Если все будет нормально, почему бы не продолжать? Вот будет все нормально с расчетами - а мы к этому придем, я надеюсь, - тогда, возможно, посредники вообще будут не нужны. В нынешней же ситуации эти компании нельзя назвать просто посредниками. Они как раз помогают нам выравнивать ситуацию, когда у нас возникает летний кассовый разрыв, маленькие сборы, а готовиться к зиме необходимо.

- Планируется ли в перспективе проведение тендеров по отбору поставщиков топлива?

- Пока в этом нет необходимости. По углю у нас достаточно информации, опыта, понимания рынка, чтобы экономически эффективно организовать поставки. Мы же общаемся непосредственно с угольщиками, с объединениями «Кузбассуголь», «Кузнецкие угли», «ЮжКузбассуголь» и знаем все их цены. Поэтому о тендере с точки зрения цен речи не идет. Относительно поставщиков условие выбора таково: мы заключаем договор с той компанией, у которой есть достаточный ресурс, чтобы помочь нам закрыть кассовый разрыв при подготовке к зиме, закупить уголь, а получить с нас расчет позднее. Цены при этом выше, но это неизбежно. Вот тут как раз и можно выбирать - кто предложит оптимальное сочетание объема поставок с минимальной «накруткой» за эту отсрочку платежа.

- Какими вам представляются сегодняшние инвестиционные перспективы энергосистемы?

- Очень сложный вопрос. Ему, к сожалению, в последнее время уделялось мало внимания, не до того было. И не только из-за конфликта, но и по другим причинам.

Крупных инвестиционных проектов мы не планируем - в этом некоторое изменение политики. Основной акцент будет на техперевооружении и реконструкции, потому что необходимо сохранить на должном уровне существующее оборудование. Такая программа есть. А еще нужно обязательно заканчивать 6-й блок на ТЭЦ-5, там процент готовности довольно высок. Необходимо еще 300-350 млн. рублей вложений плюс строительно-монтажные работы. Я считаю, что в конце 2002 - начале 2003 года мы эти работы закончим.

Елена ПОЧЕСНЕВА, специально для «Новой Сибири»